Территория современного Заонежья с давних времён была населена саамами, вепсами, лопарями и карелами, и лишь в XIII в. туда постепенно начинает проникать русское население из Новгородско-Псковских земель, а почти вся территория нынешней Карелии становится частью Новгородского государства. С того момента происходит постепенное, не очень быстрое, но всё же обрусение карелов, основанное сначала на личных контактах (в том числе межэтнических браках), а уже затем, в конце XV в., территория современной Карелии входит в состав Московского государства. Чуть позже именно через Заонежье стали проходить торговые пути из Новгорода к Белому морю, и один за другим по заонежским дорогам потянулись обозы с мехом, солью и рыбой. Это было время расцвета края, время экономического роста, а также время ещё большего этно-культурного взаимопроникновения и перемешивания коренного местного населения с русскими и финно-уграми. Но в конце XVI в. появился новый торговый тракт, связывавший Москву с Поморьем, и прошёл он через Ярославль и Вологду, оставив Новгород далеко в стороне. Таким образом, Заонежье постепенно утратило своё чрезвычайно выгодное положение и оказалось в изоляции и от торговых путей, и от нового культурного влияния. Эта, казалось бы, неблагоприятная, ситуация имела и весьма важное положительное последствие: помогла этой области сохранить, законсервировать свой уклад жизни и сквозь века пронести и донести до нас свои традиции, национальные языки, песни и древнерусские былины, передаваемые из поколения в поколение.
С 60-х гг. XIX в. Заонежье среди российских, а потом и мировых исследователей и учёных получило вполне справедливое «прозвище» «Исландия русского эпоса», и случилось это после публикаций русскими этнографом П.Н. Рыбниковым и фольклористом А.Ф. Гильфердингом заонежских былин. Именно ими был открыт талант народных сказителей Рябининых, Щеголёнка, причитальщицы И.А. Федосовой и многих других. Как легко можно представить, исполнение былин требует огромной памяти, а лучшие сказители знали не один десяток тысяч стихов наизусть. Часто искусство сказывания былин переходило по наследству, как, например, и произошло в семействе Рябининых. Учителем известного сказителя Трофима Григорьевича Рябинина был умерший глубоким стариком в 20-х годах XIX в. ещё более знаменитый в Олонецком крае сказитель Илья Елустафьевич. От Трофима Григорьевича искусство пения былин унаследовал его сын Иван Трофимович Рябинин, у последнего — его пасынок Иван Герасимович Андреев-Рябинин, и наконец представителем последнего поколения сказителей является сын последнего Пётр Иванович Андреев-Рябинин (1905–1953 гг.).
Появился на свет Пётр в мае 1905 г. в деревне Западные Гарницы в крестьянской семье. У Петра было тринадцать братьев и сестёр, но до зрелого возраста дожили лишь пятеро — три сына и две дочери. Из всех них перенял от отца сказительскую науку только средний сын Пётр. Старший сын Степан прекрасно играл на балалайке, знал множество старинных народных и советских песен, припевок, частушек, танцевальных мелодий, но к былинам был равнодушен. Александр, младший сын, погиб на фронте во время войны с финнами. Забегая вперёд, скажу, что Пётр Иванович не только был талантливым рассказчиком былин, но также и прекрасным импровизатором. После гибели брата он создал «Плач о брате», вполне в духе народного жанра похоронного причитания.
Как любимого да брата Саши милого
Во снегу глубоком тело рухнуло,
Преклонилось от удара до сырой земли,
Ясны очи его да не закрытые,
Руки-ноги его как попало поразброшены,
На головушке на буйной шлем не держится…
Всё детство Пётра прошло под аккомпанемент пения былин дедом Иваном Трофимовичам и отцом Иваном Герасимовичем, причём происходило это само собой, во время обычных крестьянских забот, разбавленных рассказами о «преданьях старины глубокой». Рыбалка, строительство дома, плетение сетей, труд в поле, долгие зимние вечера — всё было освещено древними сказаниями. Пётр Иванович рассказывал о своем первом выступлении в пять лет, когда был в гостях у деда и бабки в деревне Леликово: «Дедка и бабка раз велели спеть былину о Вольге и Микуле. Меня посадили в угол, дали крендель и копейку. Вот за крендель и копейку и пел первую былину, и это была моя первая награда».
После смерти отца Петр Иванович стал главой семьи, во время навигационного периода подрабатывал у водников в Повенецком уезде, зимой занимался перевозом грузов, участвовал в лесозаготовках. Здесь, встречаясь с людьми из разных мест, он узнал много новых сказок, преданий и быличек. В отличие от своих предшественников П.И. Рябинин-Андреев уже в молодости стал пользоваться вниманием не только односельчан, но и исследователей и любителей народной поэзии. Впервые с собирателями народного фольклора Пётр Иванович пообщался в 1926 году, и произошло это совершенно случайно. Экспедиция Государственного института истории искусств «По следам Рыбникова и Гильфердинга» должна была продолжить работу с отцом Петра И.Г. Рябининым-Андреевым, но когда члены экспедиции приехали в Гарницы, Ивана Герасимовича уже не было в живых. Местные жители посоветовали побеседовать с двадцатилетним Петром, и экспедиция, записав за ним несколько былин, сделала вывод, что и с ритмической, и с текстологической точки зрения былины П.И. Рябинина-Андреева являются одними из лучших эпических произведений начала XX века. От молодого Рябинина были записаны «Вольга и Микула», «Илья Муромец и Соловей-Разбойник», «Илья в ссоре с князем Владимиром», «Бой Добрыни со змеем», «Добрыня в отъезде», «Ставр», «Королевичи из Крякова», «Смерть Чурилы» и некоторые другие былины-баллады1.
Именно эта встреча изменила судьбу простого деревенского паренька. Имя его, благодаря стараниям фольклористов, стало известно, а уникальное знание, доставшееся от предков, неожиданно оказалось востребовано в молодом советском обществе. Вскоре Пётр уже выступал перед большими аудиториями в Петрозаводске, Ленинграде, Москве. Он отлично владел канонами сложения и исполнения эпических текстов, и слушателей поражала образность его рассказов. Пётр Иванович настолько тщательно относился и исполнению былин, что для него бывало невыносимо, когда в Москве ему приходилось сокращать или обрывать былину, потому что за ним было ещё много выступающих, а концертный вечер уже подходил к концу.
Пётр Иванович стал настолько популярен, что тексты былин, записанные от него, были дважды изданы целиком — в 1940 году по собственноручным его записям, выверенным В.Г. Базановым, в книге «Былины П.И. Рябинина-Андреева» (Петрозаводск, 1940) и во втором томе классического сборника А.М. Астаховой «Былины Севера» (Л., 1951).
В 30-е гг. XX в. началась активная работа по созданию нового фольклора, воспевающего «морально-политическое единство всего советского общества». Однако быстро стало понятно, что подходящих тестов, которые могли бы устроить высшее руководство, было очень мало, и собирателям пришлось вмешаться в неизменные веками процессы и подробно объяснять крестьянам, про что им петь следует, а про что — не стоит. В связи с этой проблемой собирались совещания, конференции, семинары сказителей, певцов и сказочников, где им популярно рассказывали, что наиболее ценной являются те произведения, которые несут в себе злободневные мотивы и сюжеты. С начала 1937 г. в периодической печати в большом количестве публиковались сказки, песни и былины, воспевающие счастливую советскую жизнь и идейных вдохновителей всех побед, т.е. советских вождей. Многие народные певцы делали попытки сложить былины-«новины» о революции, гражданской войне, Ленине, Сталине, Ворошилове, Чапаеве, героях Арктики, позже о героях Великой Отечественной войны. В этот процесс был вовлечён и Пётр Иванович, не обманувший ожиданий и начавший создавать новоэпические произведения о Сталине, Ворошилове, Чапаеве, Антикайнене. В конце 30-х и начале 40-х гг. «новые» былины Рябинина-Андреева пользовались большим успехом. В 1939 году Пётр Иванович даже был награжден орденом «Знак Почета», принят в члены Союза писателей, и ему была назначена пожизненная персональная пенсия. Наибольшей популярностью пользовалась былина о Чапаеве, которую неоднократно перепечатывали в периодике, а сам автор пел её и в Петрозаводске, и в Ленинграде, и в Москве, и в родной деревне. Как говорил сам Пётр Андреевич, её все одобряли. Интересно отметить, что первым толчком к мысли о былине о Чапаеве послужил кинофильм «Чапаев», впервые просмотренный П.И. Рябининым в 1935 г. Пётр Иванович так впечатлился увиденным, что пообещал создать былину о современном герое.
Захотелося Чапаю много мудростей:
Рыбой-щукой нырять да во синих морях,
Серым волком рыскать во чистых полях,
Птицей-соколом летать под синим облачком…
Когда началась Великая отечественная война, Пётр Иванович пошёл на фронт, где не только воевал, но и поднимал боевой дух солдат своими выступлениями. Из боевой характеристики красноармейца П. Рябинина-Андреева: «Как сказитель-былинник, товарищ Рябинин-Андреев принимал участие в общественно-политической работе среди личного состава полка. Являясь агитатором, он выступал перед бойцами, зачитывал свои произведения, былины о товарище Сталине, Ворошилове и Чапаеве».
После войны Рябинин вернулся в родную деревню и, найдя её в запустении, переселился с семьёй в Петрозаводск. С этого момента всё пошло не так, а точнее так, как часто бывает, когда крестьянин отрывается от своих корней и переезжает в большой город. Пётр Иванович скоро обнаружил себя оторванным от привычного для него деревенского быта и крестьянского уклада жизни, которые не перестали быть для него родными даже после витка его столичной популярности и после всех тягот войны. Окружавшие его теперь горожане почему-то совсем не интересовались былинами и не были готовы слушать их дни напролёт, предпочитая древности современность в виде кино, театров, радио и газет. Стало очевидно, что после войны возникла новая реальность, в которой отношение к сказителям резко изменилось. Их редко приглашали на выступления, не поощряли издания былин. Старая фольклорная традиция, тесным образом связанная с крестьянским бытом, постепенно отмирала. Даже рябининская былина о Чапаеве оказалась забыта. Новые былины не имели будущего, потому что по сути не были былинами, то есть, не рассказывали о далёком, уже выкристаллизовавшемся прошлом. Пётр Иванович, будучи, кстати, грамотным человеком, много и безуспешно хлопотал об издании своих новых былин и фронтовых песен. Он очень остро переживал сложившуюся ситуацию, к тому же давали знать о себе полученные на войне ранения и контузии. П.И. Рябинин-Андреев ушел из жизни рано, не дожив и до пятидесяти лет. Похоронен он в городе Петрозаводске на кладбище в Песках.
Это был последний представитель славной семейной традиции Рябининых, четыре поколения которой навсегда вошли в историю русской культуры.
1 Одну из былин, записанную за Петром Ивановичем Рябининым-Андреевым, мы публикуем в этом номере журнала в рубрике «Источник» — Ред.
Мария Нестерова
